петербургский балет

Нужно сказать, что, несмотря на довольно посредственное исполнение, весь Баланчин вместе взятый не тянет на один этот грандиозный спектакль.
Сочинено потрясающе здорово, вот после форсайтов, после «Этюдов», после Баланчина это не просто глоток свежего воздуха… это какая-то глыба актёрского мастерства и драматургических задач. Потрясающе, ни один из этой мрази и вообще близко не приближается к этому великому спектаклю.

Критик Готлиб сейчас печатает у себя в Америке жуткую мразь: 70 лет в нашем балете был застой, сталинизм, мы не развивались, мы отстали. А всё это потому, что Академия Русского балета изначально учит «немузыкально». Прямо целиком мысли Гершензона. Либо этот Готлиб куплен Гершензоном, либо наоборот Гершензон кормится этими мыслями Готлиба.

Джульетта – Желонкина, которая очень прилично танцует, но совершенно бесцветная, потухшая и выглядит она старо. Ей 34 года, а выглядит она на 40 лет. У Колпаковой было всё наоборот, ей было 45, а выглядела она на 25.

Ну, Ромео вообще был завальный – Андрей Яковлев II-й. Ну как завальный… В общем, он даже что-то делал. Но он не отрывается от земли и очень толстый и старый конечно. Но поддержки все сделали.

Сарафанов был Меркуцио. Это самый плохой Меркуцио из всех, которые были на Мариинской сцене. Плох он тем, что он идиот. Выход Меркуцио: там такие релеве и нога должна открываться на 45 градусов… так он открывал их на 180 градусов. Это надо быть идиотом полным, чтобы такое вытворять, всё было в больших женских pas de chat с разрывом и даже умудрился сделать двойной saut de basque и раздирашку в воздухе во время поворота. Напихано в партию хрен знает чего. Рожа совершенно бабья, мерзкая, глупая. Образа никакого. То ли мальчик, то ли девочка. Его можно выпускать только в Баланчине, в «Этюдах» и в Форсайте. Ни в какую драматически озадаченную партию его ставить нельзя, это дохлый номер. Вот всё дерьмо которое набрано, и Меркурьев, и этот… это всё только для модерна. Пакость на пакости. И всё конечно направлено на разрушение русского балета изнутри. Вот надо школу разрушить, нам надо театр разрушить. Наводнить этим Баланчиным, который на Западе уже никому не нужен, там тошнит всех от этого Баланчина, они едут сюда смотреть нашу классику. А Гершензон перетаскивает этот позавчерашний день сюда.

Тибальд – Пыхачев. Тоже никакого образа, напыщенный такой.

Парис – Иван Попов. Как презерватив весь резиновый, шарнирный, противный. Верхние поддержки делал. Всё было сделано нормально.

Надо было Сергею Попову Париса. Давным-давно. Ему Ромео нужно было давным-давно дать. И Ромео и Париса. Ну, уж Париса-то обязательно. Он с верхними бы справился. Танцует он хорошо.